В 87-м году house перестал быть субкультурой — избавившись от ассоциаций с родным Чикаго, он превратился в универсальный язык танцполов. Критики вовсю говорили о новой форме поп-культуры, прогнозируя ее быструю мутацию. 

Продюсеры-первооткрыватели почивали на лаврах, любуясь успехами порожденного ими колосса. Штампуя привычную продукцию, которая внезапно стала пользоваться бешеной популярностью, они могли обеспечить себе безбедное существование в настоящем. Место в истории было уже обеспечено. Но, к счастью, далеко не все из них были озабочены коммерческой стороной вопроса. Проводящие дни и ночи в студиях люди с горящими глазами не были готовы к остановкам. Результатом их поиска и экспериментов стал саунд без цвета и вкуса, но с ярко выраженной химической структурой. 

(Ron Hardy), сделавшего его эталоном стиля. Стиля, появившегося практически случайно. Музыкантам, пытавшимся разобраться в том, как работает драммашина, так понравилось звучание пресета, что они решили сделать из него трек. 

Знаковым стал клич Aciiieeeeed,ставший популярным благодаря треку We Call It Acid от D-Mob. Его можно было услышать на каждом углу там же можно было купить кислоту.

«Можете мне не верить, но в первый же раз Рон сыграл его четыре раза за ночь! – говорит DJ Pierre.– Сначала люди спрашивали: “что это за дерьмо такое?”, но затем они по-настоящему полюбили его». Завсегдатаи Music Box’a, где играл культовый Харди, стали называть новый саунд привычным словом acid. Привычным оттого, что масштабы потребления ЛСД в Чикаго были просто фантастическими.Клубы перестали быть местом, предназначенным исключительно для танцев, немалая роль отводилась экспериментам в области изменения сознания.Обеспокоенный таким поворотом событий Frankie 
Knuckles даже заметил, что «сегодняшний саунд гораздо более психоделичный. Кислота однозначно доминирует, но это не значит, что house-сцена более других подвержена ее влиянию». Результатом процессов, протекающих как в клу-
бах, так и головах их посетителей, стала интерференция прозрачного в прошлом стиля на несколько разной природы волн.

Словно вышедшая из под контроля химическая реакция, house порождал всевозможные комбинации своих элементов: от подчеркнуто вокального deep до психоделического acid. И если первый переживал не лучшие времена, то последний положил начало настоящей цепной реакции.Вслед за релизом от Phuture последовала нашумевшая пластинка от Sleazy D (Adonis&Marshall Jefferson) под названием I’ve Lost Control, ставшая первым изданным на виниле acid-house-треком. Истерический смех, сбивчивое бормотание: I’ve Lost Control… I’ve Lost Control… и перманентное хлюпанье TВ-303 – так з в у ч а л гимн эпохи расцвета лизергинового клаббинга. Знаковыми стали треки от DJ Pierre – Phantasy Girl, Armando – 151 и Land Of Confusion, Bam Bam – Where’s Your Child и Adonis – The Poke.

Успешно преодолев американскую границу, acid-house отправился покорять планету. Первой точкой, в которой он довел клубные массы до кипения, стала Великобритания. Жители Туманного Альбиона мгновенно подхватили заморскую эпидемию от гастролировавших Knuckles, Jefferson, Fingers Inc. и Adonis и вскоре обзавелись собственными разносчиками клубной мании нового формата.Еще со времен трека Carino от T-Coy и Mike Pickering, в 96-м покорившем танцполы своим funky bassline, британская house-сцена была весьма неоднозначным явлением. В отличие от Америки, где новое течение долгое время не принималось обществом из-за аналогий с черными и гей-культурой, Британия получила готовый танцевальный продукт. 

Уже в 1987 году трек от Steve ’Silk’ Hurley – Jack Your Body возглавляет UK Top 40 pop chart. Следующей командой, вознесшей house на вершины популярности, стали M/A/R/R/S. Начинавшие свою историю с фанка, парни быстро поняли, откуда дует ветер, и ударили по танцполам своим одиозным Pump Up The Volume. 

Также немалую роль в популяризации с т и л я сыграла Иб и ц а – уже в с е р е д и н е 80-х DJ A l f r e d o к р у ш и л Amnesia адской смесью из rock, pop, disco и house. А благодаря Paul Oakenfold и Danny Rampling к концу 87-го Ибица уже весьма заметно влияла на формирование мировых тенденций. Естественно, приоритет в данном случае отводился коммерческой house-музыке.И тут случилось нечто, в корне изменившее представление обывателей о новой культуре: ростки acid-house, завезенные из Штатов, уверенно взошли и благодаря таким продюсерам, как Bang The Party, Jullan Jonah, Baby Ford, A Guy Called Gerald и Richie Rich. За какой-то год аcid-house стал масштабнейшим молодежным культом со времен панк-рока. Именно благодаря ему британское клубное движение окончательно не захлебнулось в мутном потоке коммерческих поделок и благополучно пережило второе рождение. Эпицентрами acid-революции становятся лондонские клубы Rip, Love, Future, Confusion и Trip. 

Проводящие дни и ночи в студиях люди с горящими глазами не были готовы к остановкам. Результатом их поиска и экспериментов стал саунд без цвета и вкуса, но с ярко выраженной химической структурой.

Именно там продолжаются трансформации стиля: теперь основу house составляют ярко выраженный кислотный футуризм, психоделия и uplio-темп. Диджеи-резиденты называют это импортированное из Чикаго звучание не иначе, как trance. Несмотря на то, что его появление традиционно связывают с рок-психоделией 60-х, корни trance скорее можно найти в английском и чикагском acid-house, а также у Krawerk образца Trans Europe Express и Numbers.

Общими как для 60-х, так и для 80-х годов остаются только причины творческого поиска – грандиозные масштабы потребления наркотиков. Именно благодаря этому новый стиль гораздо быстрее адаптировался в Европе, чем Америке, где употребление ЛСД носило локальный характер. Знаковым стал клич Aciiieeeeed, ставший популярным благодаря треку We Call It Acid от D-Mob. Его можно было услышать на каждом углу, там же можно было купить кислоту. Многие стали связывать рост потребления наркотиков с развитием клубного бизнеса, но дело обстояло иначе: появление обширного рынка сбыта стимулировало производителей наркотиков. Свидетельством этого стало лихорадочное производство ecstasy – в отличие от ЛСД, изначально созданного отнюдь не для развлечений, этот препарат был ориентирован исключительно на посетителей клубов.

Начиная с 87 года годовые продажи Е в Англии исчислялись сотнями тысяч таблеток.Это во многом и послужило причиной явления, превзошедшего своим размахом все предыдущие достижения человечества в области интертейнмента. Явления, получившего название Second Summer of Love из-за аналогий с хиппи-движением 1967 года и ставшего новым витком развития acid-house. Британия 88-го становится местом концентрации электронного саунда и массового безумия, имя которому Rave.